По мотивам сего вспомнилось.
Если кто слишком молод или слишком стар и не знает, то были когда то в тоталитарном детстве такие вот "анкеты". Делались они из тетрадей 48 листов ( у особо продвинутых может быть были и иные форматы). На обложку клеился кто-нибудь безумно крутой ( ну например Челентано). Далее на каждом листе в заголовке писался вопрос, например "Ваша любимая песня" ( самый банальный). Поскольку анкетированием занимались строго девочки, то обязательно был секретный лист, который заворачивался хитрым образом, украшался грозными надписями "Кто прочтет без спроса - у того нос отвалится". А в секретном листе разумеется был Самый Главный вопрос - "Кто из мальчиков вам нравится". Ну а дальше по фантазиям. К анкете могли приторачиваться всякие кармашки, вклеиваться туда вырезки из журналов, ленточки какие нибудь и так до бесконечности фантазии..
Мне часто на уроках кто-нибудь выдавал анкету для заполнения, разумеется с наставлением Самый Главный лист ни в коем случае не открывать. А выдавали мне анкеты часто по одной причине - у меня был наследственный каллиграфический почерк. Писал я правда тогда круто, умел со всякими завитушками, росчерками и пр. И ручки у меня были крутые, привозимые папой из командировок в портовые города.
Вопрос про необитаемый остров тоже видимо имел место, как без него.
И что я на него отвечал - не помню. Верно какого-нибудь Жюль Верна. Что же еще читать на необитаемом острове, как ни "Таинственный остров"? Но это было тогда.
Сейчас бы я взял справочник по съедобным растениям и наставления, как опреснять морскую воду подручными средствами.. Еще неплохо бы русско-туземный разговорник, дабы как то объяснить высадившимся соседям, что нет бога кроме Арапуханы и Шмурминд пророк его. Может тогда сразу не сожрут. Это опыт... В детстве мы постоянно составляли списки и проводили опросы. Твоя любимая еда, цвет, песня, мальчик, прическа, число, кино. У меня, кстати, все это хранится - и умиление накатывает, когда читаешь анкету (это такая толстая тетрадь - 48 или 96 листов, а не листочек на ресепшн), а в ней под вопросом "Твоя любимая книга" ты синей поршневой ручкой когда-то вывела - "Консуэло".
А следующий за моим ответ, написанный той же ручкой, но строчкой ниже, - о, я помню его историю.
Эту анкету я принесла в эрмитажный кружок юных искусствоведов в классе седьмом, не позже. Потому что начиная с восьмого мы уже не анкеты заполняли, а пели песни сомнительного содержания, курили "Опал" и спорили в подворотнях Дворцовой набережной о личной жизни Блока.
Эстет, потомственный диссидент и красавчик Митя Я. открыл анкету на вопросе про книгу, увидел робкое синее "Консуэло" и сказал "Боже, какая пошлость". Взял мою ручку и размашисто написал ниже - "Данте. Божественная комедия".
Вот это был шик! Вот это был класс!
Я, что называется, смешалась. Но быстро размешалась обратно - Митя стал первым человеком в бесчисленном ряду тех, кому я дала по морде, хотя замечательное митино личико в обрамлении белокурых кудрей мордой никто бы не назвал. Да и я тогда выражалась изящнее - дать пощечину. Как не раздавать пощечины, если ты воспитана на романтической литературе?
Но, конечно, не за Данте Митя тогда получил, хотя тоже по литературной части - стал вслух читать довольно похабную песню из моего песенника. Называлась песня «Когда море горит бирюзой» и почти целиком состояла из рифм - рубка, трубка, шлюпка, юбка и поступка. Промежутки между рифмами заполняла похабщина в романтическом ключе. Песня была мной записана (и украшена девушкой, вырезанной из упаковки колготок за 7.70) чисто из литературного интереса, а никак не для исполнения в Эрмитаже.
Но Митя озорничал и бегал от меня с песенником вокруг Колыванской вазы. Я, красная от смущения и гнева, его догнала - он же еще читал на бегу! - и дала по... пощечину.
Все пришли в восторг - и зрители, и я, почувствовавшая себя коктейлем из тургеневской девушки и роковой женщины Бальзака, и особенно сам Митя. Для него эта пощечина тоже была первой (и тоже уверена, что не последней), а читал он не только Данте и мог себя вообразить, например, Казановой.
В число самых популярных анкетных вопросов обязательно входил - "Что вы возьмете с собой на необитаемый остров".
Было и "Кого возьмете", но там мелькали одни инициалы. Типа "А.К, А.Б, М.П и, может, С., если он забудет Т."
В вопросе про остров отдельной графой шли книги. Как же на остров без книг? Я и туда "Консуэло" написала, я тогда была очень верная. А Митьке, поганцу, вообще больше не дала анкету, он бы, конечно, Софокла с собой под пальму потащил, пижон.
Так вот. За годы я прочитала мильены букв и строк, от "Блокнота агитатора" положенного в туалет вместо недоступной туалетной бумаги, до сорока томов «Огонька», аккуратно переплетенных дедушкой, от "Детей горчичного рая", выброшенных нашей школой на помойку вместе с еще тонной книг, до Леви Брюля и Леви-Стросса. Собрание сочинений Бальзака я прочитала в пятом классе, беря том за томом в школьной библиотеке и вызывая что-то похожее на поклонение у нашей библиотекарши. Я читала "Спид-инфо" и прогрессивных швейцарских писателей, детективы Уругвая, комедии Плавта и журнал "Коммунист". Я осилила Улисса, а Стейнбек лет на пять выбил из моего списка всех остальных любимых. Ну кроме Цветаевой, конечно.
Я много чего любила, параллельно и перпендикулярно.
Но ничего лучше "Капитанской дочки" не написано на этом свете.
Ее и возьму, если что.